Стояла глубокая ясная ночь: многомиллионный город сладко спал, наслаждаясь последними мгновениями тишины. На улицах не слышался, привычный для жителя мегаполиса, повседневный гул, рев моторов или перебранка вечно спешащей и недовольной толпы. Лишь иногда где-то там внизу виделись огни одиноко проезжающего автомобиля, но и он, сливаясь с общей атмосферой дремоты, кажется более спокойным. Все будто другое — мягче, приглушеннее. Он любил и ненавидел большие города. Любил — за многочисленные высотные здания, за возможность вот так сидеть в ночной прохладе где-нибудь на крыше небоскреба, вдали от городских огней, обнимая свои слегка длинные, по человеческим меркам, ноги согнутые в колени, и смотреть небо, усыпанное звездами, или в часы, когда тучи заволакивают собой все небесное пространство, всматриваться непроглядную темную даль, будто пытаясь найти там ответы на свои вопросы. Ненавидел же за спешку, шум, грязь, злость, исходящую от даже юных, но уже уставших и познавших свою темную сторону, людей. Ненавидел....! Но выбора у него не было, ибо в его обязанности входило неотступно следовать за своим подопечным, какую бы дорогу тот не выбрал и к чему бы это не привело. Люди давно отняли почти все права — каким-либо способом влиять на себя. Эти самоуверенные, самовлюбленные существа решили, что они всемогущие, и вправе вершить свои судьбы, судьбы других людей и существ, судьбу Мира. Вообще, по уставу, ненависть, как и все то темное, что роится в душе человека, не должно быть присуще им. Но сейчас все так перемешалось и изменилось: многие каноны, правила попросту забыты или безнадежно устарели. Даже само обличье их народа стало настолько разношерстным, что сразу не понять, с кем имеешь дело. Вот и этой ночью того, кто сидел на крыше, издали можно было б принять за обычного очень худого и высокого молодого человека одетого современно: темно-синие джинсы с потертостями и толстовка с капюшоном, казавшееся немного великоватой. Ему очень нравился этот образ: немного дерзкого, хулиганистого и по-хорошему сумасшедшего, но при этом романтичного, легкоранимого и впечатлительного творческого человека. Такой была и его подопечная, молодая девушка Элли, с открытой душой, сумевшая, несмотря на все сложности своей судьбы, сохранить веру в добро. Теплом своего сердца девушка делилась посредством музыки — когда ее руки касались клавиш инструмента, казалось, что пальцы перебирают их так нежно и мягко, будто морская вода ласкает свой белоснежный песчаный берег. Игра Элли трогала душу не только людей, но и самого Хранителя. Неважно даже, что она исполняла — классику, фолк или что-то бунтарское — все было пронизано своей особой атмосферой. Хранитель очень любил свою подопечную и от этого ему было почти невыносимо знать, что наступающий день станет последний, когда он услышит ее мелодию сердца. На этот раз у Хранителя есть выбор, но он был жесток и несправедлив с любой стороны. Город просыпался незаметно. Ветер разогнал все облака, чистое весеннее небо приветливо манило сонных горожан на свежий бодрящий воздух, не успевший еще пропитаться бензинным порами. Элии, проснувшаяся, несмотря на ранний час, в отличном расположении духа, уже почти заканчивала пробежку и получала удовольствие от легкой усталости в теле, музыки, звучавшей в наушниках и предвкушая день, который обещал быть прекрасным во всех отношениях. Девушка остановилась на перекрестке, ожидая разрешающий сигнал светофора. Зажегся зеленый. Едва вступив на пешеходный переход, Элли почувствовала сильный толчок сбоку. Скрежет тормозов автомобиля. Пронзающая боль. Вой сирен. Тьма... Эти секунды казались для Хранителя вечностью, лишь в последнее мгновение он решился: «Прости, я не могу тебя потерять....Сейчас у меня есть выбор: отпустить тебя в вечность, избавив от боли или...Или. Твои мечты сильнее обстоятельств, вопреки всему и всем. Мы перевертыши, чьи судьбы перевернулись, но не сломят нас. Мы справимся....!»
